Даже в политическую эру, когда возмущение выводит на улицы миллионы людей, сторонники левых участвуют в тактиках «Чёрного блока», что их резко отличает от других. Эти тактики могут начинаться от разрушения имущества и заканчиваться физической конфронтацией с протестующими от правого крыла и полицией. Если вы выбираете вступить в этот блок, одевать одежду чёрного цвета и закрывать лицо – это изменяет вашу жизнь. Вы не только рискуете быть подверженным насилию от крайне правых активистов, которые также хотят быть незаметными на улицах, но к тому же вы часто живете в постоянном беспокойстве о слежке за вами и мыслями: поняли бы вас друзья, семья и работодатель, если бы они узнали о вашей деятельности.
Я вышел на нескольких человек активно участвующих в действиях Антифа, чтобы попытаться лучше понять последствия их участия для тех, кто желает заниматься тактиками Чёрного блока. По телефону и мессенджеру, на условиях анонимности, мне удалось поговорить с несколькими людьми со всей страны про их самые большие страхи, возможные последствия их действий и ставили ли они когда-нибудь под сомнение их роль в этом движении.
Videos by VICE
«Вы несомненно будете вести двойную жизнь, вот почему так важно иметь товарищей, которые переживают всё это вместе с вами и борются рядом, поэтому вам есть с кем поделиться своим опытом», – Виолетта, еврейка транссексуалка из Филадельфии, рассказала мне по телефону. «Это одно из преимуществ участия в этом блоке, также это помогает тебе оставаться анонимным».
Несмотря на то, что Виолетта признала, что «опасность быть заключенным в тюрьму и насилие со стороны нацистов очень пугает», также она рассказала, что на данный момент «это было бы невозможно в сложный период не думать – стоил ли это всё того, но когда я думаю о совершаемых действиях (белых расистов), я вижу насколько опасное их движение, и я не спрашиваю. Я должна быть там».
Виолетта и другие с кем я говорил, все повторяли снова и снова, что они видят в том насилии, которое они совершают, необходимую меру самозащиты их общины. «Насилие есть даже в самозащите, есть много людей, которые против применения насилия к нацистам, так что нет гарантии, что кто-нибудь, даже люди из левых, согласятся с нашими тактиками», – рассказывает Виолетта. «Несмотря на то, что у меня много друзей в этом движении, но всё же нет способа узнать, кто поддержал бы меня, если бы мои действия получили огласку, и это пугает».
Я спросил её, как она чувствует себя из-за нехватки поддержки, она сделала паузу для вдоха прежде чем ответить. «Если есть то, что действительно изолирует, так это видеть тех, кто предположительно согласны с нами и хотят, чтобы нацисты прекратили наказывать нас за наши тактики», – ответила с оттенком недовольства в голосе. «Нацизм – это идеология насилия. Фашизм – это идеология насилия. В какой-то момент, все согласны с насилием. Они согласны с политикой насилия, они конечно согласны с насилием солдат против нацистов, так почему они не согласны с нашим насилием, которое используется для остановки подобного движения? Ты не можешь сказать «Теперь насилие это хорошо», однажды они создадут гетто! Понимание того, что у нас не всегда есть их поддержка, может сильно изолировать и пугать».
Эвелин, белая, домовладелец рабочего класса, которая работает в сфере социального обеспечения и живет в городе на Западе. Она рассказала по телефону, что непосредственно видела риски в тактиках Чёрного блока. «У меня были друзья в которых стреляли, их резали, вламывались к ним домой, преследовали, собирали и распространяли информацию о них и без их ведома», – рассказывает она. «Это заставило меня бороться ещё сильнее и чётко дать понять, что это серьёзная борьба в которой мы не можем проиграть. Слишком уж много стоит на кону».
Также как и Виолетта, Эвелин подчеркнула, что насилие Чёрного Блока было отнюдь не единственное насилие: Цветные люди и люди в маргинализированных общинах имели дело с этим уровнем систематического насилия на протяжении долгого времени, она рассказала мне. «Белые люди несут ответственность за использование их относительной безопасности», – добавила она. «Нам стоит рискнуть многим, нужно обучать других белых людей и становиться на передовую, чтобы дать отпор».
«Я участвовал в антирасистском движение в эру до интернета, когда в действительности не было возможности оставаться анонимным. Фашисты атаковали мой дом, машину, появлялись на моей работе», – рассказывет мен по телефону Патрик, вот уже несколько десятилетий ветеран антирасизма и движения Антифа на Западе. «Я стал менее публичным в работе, которой занимаюсь сейчас, поскольку есть повышенное внимание… Когда люди поняли, что это может быть не только грубая реакция, которую ты мог бы ожидать… Они начали больше беспокоятся за мою безопасность, потому что в последнее время Антифа была в заголовках газет».
Патрик был вовлечен в это дело достаточно долго, чтобы понимать, что атаки крайне правых на активистов левого крыла временами были ужасающими. Сеть Антирасистского действия (ARA) сообщила, что Лин Ньювборн был убит нацистом в 1998 г.; в моего друга Люка Кернера выстрелил нацист и теперь он страдает параличом нижних конечностей», – он сказал. «Другой друг, он не хотел, чтобы я использовал его имя, получил удар ножом в спину и грудную клетку, а затем эти нацистские придурки перерезали ему оба запястья и оставили умирать, но к счастью он выжил».
Патрик рассказал эти истории, а также случаи, когда, например, белые расисты пришли в дом родителей его друга и угрожали им; когда у сторонника было изрезано лицо, а случаи когда о его голову разбивали бутылки и бросал кирпичи в окна его дома, могут показаться чем-то незначительным в сравнении с выше описанным. Так же как и остальные, он рассказал, что слухи о нападениях на его приятелей и нападение на него самого только укрепляет его приверженность делу.
Элисон, подруга Патрика, транссексуалка и участница боевых действий, гордо поведала мне, что её дедушка воевал против нацистов во Второй мировой войне. Также она считает, что у неё нет другого выбора, кроме как продолжать борьбу, и неважно чего ей это будет стоить. «Иногда я чувствую себя отдельно от моих менее политически активных друзей, а также тех, кто в большей степени привержен к ненасильственным формам протеста», – сообщила она по телефону. «Как человек, который сражался в настоящих боях с настоящими пулями и взрывами, и держал умирающих солдат и гражданских, когда они испускали свой последний вздох, я понимаю, что стоит на кону».
«Когда мои друзья не понимают или отказываются понимать ставки этой борьбы, которая идёт не на жизнь, а на смерть, я чувствую себя изолированной от них», – Элисон.
Но больше всего Элисон пугают не белые расисты, а полицейские. «Если бы мои данные попали в сеть, боюсь, что меня бы преследовали правоохранительные органы», – сообщила она мне. «Мне немного страшно, что обычный белый расист или неонацист может поймать меня врасплох, но в большей степени угрозу моей жизни и свободе представляют коррумпированные полицейские силы».
Глубоко закрепившееся недоверие к правоохранительным органам присуще тем, кто находится в кругах Антифа. Патрик сказал мне поискать в интернете «нацистский коп из Портленда», ссылаясь на капитана Марка Крюгера, известного офицера полиции среди местных активистов за его размещение дани уважения павшим нацистским солдатам в общественном парке и злоупотребление применения силы против мирных протестантов. (Крюгер, теперь начальник Департамента полиции по борьбе с наркотиками и полицейского подразделения по борьбе с эксплуатацией пороков, был одним из нескольких полицейских чиновников недавно снятых на видео в своем доме активистами из «наблюдения за копами», которых обвинили в совершении мелкого правонарушения).
Элисон признала, что когда она оценила ситуацию и увидела, что все повернулось против её деятельности, ей хочется, чтобы её друзья желали пойти на те же жертвы, что и она: «Когда мои друзья не понимают или отказываются понимать ставки этой борьбы, которая идет не на жизнь, а на смерть, я чувствую себя изолированной от них. Мне тяжело понять, как это не испытывать страх, когда я вижу, что правительство и общественность не признает мои гражданские права и открыто обсуждает как сделать меня гражданкой второго класса путем изменения законодательства».
Когда я спросил чувствует ли она себя уставшей или желает продолжать, она ответила: «Периодически это изматывало моё психическое и эмоциональное здоровье из-за пребывания в состояния постоянного решения кризисных ситуаций, но я справилась и продолжу заниматься этим».
Никто с кем я говорил, не собирался снимать маску. Но они признали, что стресс измотал их. Также Элисон отметила, что их крайне правые оппоненты, похоже, не чувствуют угрозы от властей на том же уровне.
«Большая часть нашей повседневной жизни, передвижения, деятельность и убеждения находятся под наблюдением, собирается информация, которую покупают и продают государственные органы и корпорации в своих интересах. Активисты на стороне борьбы против тоталитарного режима едва ли могут позволить себе публично и беззастенчиво продемонстрировать вооружённые и военизированные марши, которыми наслаждаются наши оппоненты», – закончила она.
Следите за сообщниями Донована Фарли на Twitter.
