Женщина, проснувшаяся в будущем

Наоми Джейкобс, матери-одиночке проживавшей Манчестере, Англия, было 32 когда она легла спать 30 апреля 2008 года. Она жила в маленькой квартире со своим десятилетним сыном Лео и котом Софией. На тот момент она не работала, и поэтому решила продолжить свою учёбу в университете на кафедре психологии. Когда Наоми проснулась на следующее утро, она не помнила ничего из этого. Вместо этого она проснулась с абсолютным убеждением, что ей было 15 лет, и недоумевала как она оказалась в будущем.

Потребовались годы, чтобы Наоми выяснила что произошло с ней в ту ночь, и в конце концов, врачи поставили ей диагноз: транзиторная глобальная амнезия. Такое расстройство встречается только у пяти из 100,000 человек каждый год, и характеризуется внезапной потерей памяти. В отличие от других форм амнезии, при этом расстройстве люди, как правило, помнят, кто они такие и как заниматься обычными вещами (Наоми, например, помнила свой пин-код и как водить машину), но они забывают качественные воспоминания. Эти воспоминания возвращаются к ним в конечном итоге, но нужно пройти через травматический, дезориентирующий опыт путешествия во времени.

Videos by VICE

Опыт Наоми не просто потряс её, он послужил катализатором для изменения её жизни. Теперь, девять лет спустя, она подробно всё описала в своих мемуарах под названием “Забытая Девушка”. Книга описывает историю женщины, которая забыла всю свою взрослую жизнь, вновь обрела свою личность, и в конечном итоге, научились прощать себя.

VICE: Расскажи мне, что произошло с тобой тем утром 2008.
Наоми Джейкобс: Я проснулась тем утром и увидела, что мой сын Лео идёт в школу. Тогда я опять легла спать. Но никак не могла глубоко уснуть. У меня был вирус в желудке и тонзиллит, а ещё я недавно рассталась со своим парнем, так что я была немного не в себе.

Когда я проснулась, первое, что я увидела это занавески напротив меня. Я не узнала их, а потом я посмотрела вокруг и никак не могла узнать ни кровать ни спальню, в которой я находилась. Я выскочила из постели. Первоначально, в первые пару минут, я всё ещё думала, что сплю. Но когда я бросилась в ванную и увидела своё лицо в зеркале, я поняла, что постарела. Я поняла, что я значительно повзрослела на свои 15 лет, и вот тогда я поняла, что я не сплю.

Что происходило в твоей голове в тот момент?
Ужас. Полный шок. Потом страх. Я не знала где я была, в каком году я была, чья это была спальня, что это был за город …

Я была уверена, что со мной всё будет хорошо. Я подумала, что я вот усну вечером и опять проснусь в 1992.

В своей книге ты описываешь, что у тебя в голове был один номер телефона, и ты интуитивно знала кому звонить.
Я точно не знала был ли это номер телефона вообще, но когда я бегала по дому в панике и каждый раз я посматривала на этот странный телефонный аппарат, который сильно отличался от того как выглядели телефоны в 1992 году, а эти числа продолжали появлятся в моей голове. В конце концов, я подумала, что у меня не было выбора, кроме как набрать этот номер.

Это был номер телефона моей подруги Кэти. Я знала, что за этим номером было имя Кэти, но когда эта женщина ответила, я сразу поняла, что я не знаю её. Я не узнала её голос. И я просто расплакалась, в полном отчаянии я рассказала ей, что я понятия не имею, что со мной происходит и где я нахожусь.

Как она отреагировала на ваш рассказ?
Сначала она рассмеялась, потому что она думала, что я её разыгрывала. Но как только она поняла, что я действительно была очень расстроена, она сменилась в настроении и сказала: “Я буду у тебя в ближайшее время”. Когда она приехала ко мне и я её увидела я поняла, что я её не знаю, но как только она сказала мне, что она позвонила моей сестре, я подумала: “Ладно, она знает мою сестру, может быть, со мной всё будет хорошо”.

Они задавали мне так много вопросов, а у меня была дикая головная боль – в голове что-то стучало. Но я была убеждена, что со мной всё было в порядке. Я всё думала, я вот засну вечером, и опять проснусь в 1992 году. Я постоянно повторяла эту мысль в первые 24 часа, чтобы ослабить травму от происходящего.

Но на следующее утро ты не вернулась в 1992.
Верно. Когда я проснулась на следующий день, и мне [всё ещё не стало 15], я подумала, что наверное это навсегда. Моя сестра настаивала, чтобы показать меня врачу, но я отказалась.

Почему ты не хотела сходить к врачу?
Я помню, что я себе воображала, что меня здесь завтра не будет, я же была уверена, что вернусь в 1992 год! Я согласилась пойти к врачу только на четвёртый день, потому что мой лечащий врач, который знал меня и мою историю болезни, был в отпуске. Поэтому я пошла к врачу, который его заменял.

Он вообще не мог мне помочь. Он просто сказал мне, что все это было в моем воображении: иди домой, выпей снотворное и чашечку чая, и все будет в порядке на следующий день. Это было травматично само по себе.

Звучит ужасно.
В конце концов, когда я сходила к своему врачу, он пришёл в ярость, что ко мне отнеслись таким образом. До меня очень долго доходило, что на самом деле случилось со мной, потому что такое происходит так редко. За пять лет я прошла через столько разных врачей и психиатров – моя потеря памяти была психологическая, а не органическая или вызванная травмой головы – чтобы выяснить, что произошло, и чтобы выяснить диагноз.

Пять лет только чтобы выяснить, что случилось?
Да. К тому времени я уже успела получить свой диплом психолога. Удачное совпадение. Я готовилась к экзаменам и набрала в библиотеке все книги о мозге и поведении человека. Страдая от амнезии такого рода, я поняла, что она может длиться вечность, поэтому я начала исследовать сама что со мной было не так. Мы в конце концов нашли ответ в книгах по психологии. Когда я нашла описание “транзиторной глобальной амнезии”, я сказала: “Я думаю, что это мой случай”, потому что я могла вспомнить все номера и как водить машину, но я не могла вспомнить рождение своего сына. Ему это, конечно, очень не нравилось. Но мысль о моём диагнозе и была моим якороем. Я полагаю, что именно это мне и помогло. Учебники по психологии были моим спасительным кругом.

Мне казалось, что мне дали второй шанс.

Ты также вела дневник всю свою жизнь и тебе предстояло его прочитать, верно?
Да, я вела дневник на протяжении 20 лет. Будучи в роли подростока, я думала: “Как грустно, что я уже взрослая, а всё ещё веду дневник”. Но я была рада, что был дневник. Именно он помог мне очистить шелуху моей сложной взрослой жизни.

Каково это было читать о своей жизни не помня о ней?
Как-будто я читала чужую историю жизни, потому что у меня не было эмоциональной привязки к событиям, описанным в дневнике. Так что это не была моя жизнь. Я не прожила её. Эмоционально это было слишком напряжно. Но чем больше я читала, тем больше я соучаствовала в жизни этой женщины и всё более привязывалась к ней. Я становилась больше понимающей и более сострадательной. Когда вам 15 лет, вы понятия не имеете какой вы будете в 32 года, и проснуться через 17 лет в будущем и понять, что: “Минуточку, у меня ничего не вышло так, как я представляла себе: я мать-одиночка, живущая в этом крошечном социальном жилье с кошкой и побитой машиной”. Я была безработной, училась на психолога, и жила на государственную помощь. Как же я до такого дошла? Я был так разочарована, и чувствовала отвращение и опустошение к своей взрослой жизни, что я действительно не хотела принимать никакого участия в ней, пока я не начала читать дневники. Затем, читая эти дневники, мне становилось понятнее, что на самом деле произошло за эти 17 лет, и к тому времени, когда я дочитала последний дневник, я нашла глубокое чувство сострадания к себе.

Изменило ли это последующий ход твоей жизни?
Совершенно верно. Читая дневники, я узнала, что боролась с наркозависимостью, пережила травму сексуального насилия, мне ошибочно поставили диагноз биполярного расстройства, когда я была подростком я сидела на ЛСД, у меня были плохие отношения с матерью, потому что она была алкоголичкой… В моей жизни было так много всего, что заставило меня понять, что не всё только чёрное и белое, каким мне казался мир с точки зрения подростка. Часто, подростки – максималисты, а взрослые знают, что жизнь гораздо сложнее. Понимание этого о себе не только позволило мне простить себя, но послужило катализатором огромного изменения в моей жизни. Я прошла 12-шаговую программу, я отпустила нездоровые отношения дружбу, я начала заниматься спортом, я бросила курить, и начала писать. Я, наконец, начала понимать как строить свою жизнь не опираясь на комплекс жертвы. Я чувствовала, что мне дали второй шанс.

Схожее: VICE едет в Миннеаполис, известный самой большой концентрацией церквей и наркозависимых. Мы попытались словить кайф от прославления Бога.

То есть тебе нужно было пересмотреть свою историю с точки зрения 15-летнего подростка, чтобы изменить свою жизнь.
Когда мне было 15, у меня были мечты насчёт моего будущего: мечта о том, кем я буду, когда вырасту, или о том какой женщиной я стану. Я видела этот огромный потенциал внутри себя, с которым я могла достичь всего чего я только желала. Я хотела быть журналистом, я хотела путешествовать по миру, и я знала, что я хотела заниматься творчеством. Эти мечты были разрушены в течении одного года, в возрасте от 15 до 16 лет, когда вся моя семейная жизнь развалилась. Тогда у меня был первый опыт передозировки. Мои отношения с мамой разрушились, и мне казалось, что я для неё ничего не значу. Я думала, что если я не могу делать то, о чём я мечтаю, то в жизни нет никакого смысла. Я сама не имею значения. Поэтому я собиралась только принимать тонны наркотиков и вести никчёмную жизнь. Я не верила в себя.

Потом у меня появился мой сын Лео, и я пообещала ему, когда он родился, что какими бы ни были мои проблемы, травмы или раны, я сделаю все, что в моих силах, чтобы исцелить их. Мой второй десяток был своего рода путешествием, когда я пыталась исцелить то, что произошло в моём прошлом, но я была слишком зациклена на прошлом, на моей боли. Мне казалось, что я никогда в полной мере не избавлюсь от них. Бывали времена, когда я думала, что я привела себя в порядок, а затем что-то происходило, и оно толкало меня обратно, в то болезненное место, и единственное, что мне могло помочь были наркотики. Но после амнезии, я думаю, что мой разум пришёл к мысли: “Нет, больше я этим не занимаюсь”, и вернулся к нулевой точке отсчёта.

Поэтому тот факт, что ты проснулась веря, что тебе 15, имеет смысл, поскольку именно тогда начались твои проблемы?
Это трудно объяснить в интервью (вот почему я написала книгу). Вопрос многослойный и сложный. Когда история впервые была опубликована, люди спрашивали меня: “Почему 15?” Я отвечала: “Я вернулась в то время, когда чувствовала себя в безопасности”. Но как только я начала писать книгу, я начала снимать с себя слой за слоем. Я анализировала себя. Пятнадцатилетие было рубежом в моей жизни, когда я отказалась от себя: я полагала, что я не достойна жить хорошей жизнью. Я поверила, что я – это пустое место. Я не видела никакого смысла в следовании за своей мечтой, потому что я думала, что другие люди главнее и они всё решают, или что они придавят меня своей силой. Поэтому я поставила на себе крест.

Когда у меня случилась амнезия, я не помнила об этом. Только лишь когда я читала дневники, а именно дневник, который я написала, когда мне было 15 и 16 лет, и этот дневник напомнил мне о том, что случилось со мной, и я поняла, что всё началось с меня.

В то время как всё это происходило, ты жила со своим десятилетним сыном, которого ты не помнишь. Как он справился с этим?
Когда я проснулась с амнезией, он был в школе, так что за это время моя сестра и Кэти подготовили меня немного: “У тебя есть сын, его зовут Лео. Ему десять лет, он любит кататься на скейтборде, и он действительно хороший парень”. Так что, когда я пошла забирать его из школы, моя сестра была со мной. Мы обсуждали в машине как нам поступить, и я предложила не говорить ему, потому что в первые 24 часов я думала, что вот я усну и проснусь опять в 1992 году. Таким образом, я настаивала, чтобы не говорить ему, потому что мы могли напугать его”.

Видя его как он выходит из школьных ворот – я до сих пор помню этот момент – но я не могу описать как я себя чувствовала тогда. Это был шок и ужас, что у меня был ребенок. Я никогда не хотела иметь детей. Но у меня появилась странная радость увидев миниатюрную версию самой себя, потому что он так похож на меня и мою сестру. Он широко улыбался выходя из ворот. Я была в восторге от него, от того как он говорил; меня захватили эмоции от знакомства с десятилетней версией меня. Он мне показался крутым и спокойным мальчиком. Я дала ему пять, потому что я увидела как моя сестра дала ему пять, а он посмотрел на меня странно и вручил мне свой школьный рюкзак и ушёл. Я подумала: “Наверное, мамы не дают пять своим детям”. Я должна была следить за сигналами моей сестры, потому что я не знала как мне нужно было реагировать на него. Также я хотела, чтобы тот факт, что я чувствовала себя на 15 был скрыт от него.

Амнезия не была просто катализатором чтобы изменить мою жизнь; она также стала катализатором изменений в жизни моей сестры и матери.

Ты же ему рассказала в конечном итоге? Кажется, что он понимал, что с тобой что-то не так.
Через пару месяцев после амнезии, мы говорили об этом, и я спросил его: “Ты подозревал что-нибудь?” А он ответил: “Я знал, что что-то происходит, и меня озадачило, когда ты спросила меня, в котором часу я должен идти спать, но я просто думал, что ты шутила”.

Я знаю, в это тяжело поверить. Некоторые люди говорили мне: “Ну, мой ребёнок бы догадался”. И на каком-то уровне он догадывался, потому что я его мама, а он мой сын. Он знает меня. Кроме того, я не могу не подчеркнуть насколько Симон и Кэти помогли мне. По сути, они стали матерями и мне и Лео: они заботились о 15-летней девочке и 10-летнем Лео, которого я воспринимала как своего младшего брата, за которым я присматривала как няня. Мой сын познакомил меня с чудесами технологий 21-го века: Xbox и Playstation и Google и YouTube. Когда я проводила с ним время, мой страх отступал.

Звучит здорово: превратить родительское отношение в братское и установить связь с ребёнком на этом уровне.
Так и было, но это только благодаря моей сестре и Кэти. Они предоставили мне время и пространство и помогли мне пройти через амнезию. Я посвятила им книгу: Симоне, Кэти, и Лео. Я не смогла бы пройти через всё это без них.

Прошло девять лет с того времени. Как ты себя чувствуешь сейчас?
Я чувствую себя отлично и мысленно, и эмоционально, и физически. Лео уже 17. Он по-прежнему любит скейтборды, но уже работает в цифровом маркетинге. Моя сестра живет в Дубае, и мы с ней лучшие друзья. Амнезия была не просто катализатором чтобы изменить мою жизнь; она также стала катализатором изменений в жизни моей сестры и матери. Моя мама уже не пьет шесть лет, и мы очень близки. До амнезии я не видела её в течение четырех лет, а теперь мы лучшие друзья. Произошло столько положительных изменений в моей жизни. Конечно, жизнь не совершена! Я все ещё ем слишком много шоколада, я до сих пор могу выпить лишний бокал вина, и я всё ещё человек. Но теперь все по-другому.

Когда я просыпаюсь, я фокусируюсь на том, что действительно имеет смысл в моей жизни. Даже если это всего лишь одна вещь: раз в день я стараюсь делать то, что заставляет меня чувствовать себя хорошо такой какая я есть. До амнезии меня окружали люди, которые заставляли меня думать плохо о себе. Мне нужно было пройти через опыт амнезии, чтобы понять, что не стоит чувствовать себя таким образом. На этом фундаменте я и строю свою сегодняшнюю жизнь.

Мемуар Наоми Джейкобс скоро выйдет в Британии, Австралии и Новой Зеландии

Следовать за сообщениями Ариэль Пардес на Twitter.