Надя, 34 года
Бывший репортёр, сейчас выращивает овощи
Videos by VICE
Я выбрала карьеру журналистки. Начала я работу в студенческой газете, и это было очень весело. Помню, как в Карлтонском университете гналась на велосипеде за Джеком Лейтоном и являлась в пресс-галерею в безумных шмотках – никакого босса, только я.
После выпуска я вернулась на Ньюфаундленд (Канада), где начала работать дневным репортёром в Telegram, а это уже было совсем другое дело. Я находилась внизу пищевой цепочки, работая в откровенно пацанской среде. Работала я в скользящие смены – две недели днём, затем две недели по ночам. Я занималась всеми заданиями из категории «кто-то же должен это сделать», к примеру, отправлялась на торжественный показ новой полицейской лошади.
Я писала очень много медицинских материалов; одного человека, у которого я брала интервью, надо было самолётом отправить в Новую Шотландию для лечения эпилепсии. Когда мне сказали убрать материал, он пригрозил, что наложит на себя руки. Он позвонил и сказал: «Вы должны написать материал обо мне», а мне сказали повесить трубку. Для меня это было очень тяжело. Я осознала, что мне нужно отправиться в другое место, где я могу что-то изменить и относиться к людям по-человечески, а не заниматься вознёй для голодной Интернет-машины.
Затем я взялась за фермерство, потому что родители немного обучили меня садоводству, а ещё у меня была возможность поучаствовать в получении органической фермы у владельца, желавшего уйти на покой. Я действительно забила на свои навыки письма и начала вместо мозга постоянно пользоваться другими частями своего тела. Когда два-три месяца спустя мне позвонил мой босс из Telegram, я сказала ему, что счастливо пропалываю цветную капусту.
Если честно, то в журналистике заработки лучше, чем в фермерстве. Но фермерство, по крайней мере, было более интересно – мне нужно было что-то делать со своим телом. Спустя пару лет фермерства я поняла, что не могу поднять семью на этот доход, поэтому отправилась учиться лечебному массажу.
К работе с девяти до пяти я не вернулась и не думаю, что когда-нибудь вернусь. Я узнала, что любое занятие будет забирать время и энергию, так что вполне можно заниматься любимым делом. Занимайтесь тем, что поможет вам учиться на духовном уровне, а не просто тем, что обеспечит вам дом и машину.
Эшли, 34 года
Бывший финансовый референт и нынешняя профессиональная мастерица
Я 13 лет проработала в обслуживании клиентов и финансовой отрасли. В этом году я работала в сфере ценных бумаг и инвестиций, и я каждый день лично инвестировала тысячи и тысячи долларов. Напряжение при этом было очень высокое – огромное давление от людей, на которых я работала, и очень долгий рабочий день. Я приходила в 7 утра и не знала, когда уйду. По сути, баланса между работой и личной жизнью у меня не было, что типично для таких корпораций, которые утверждают, будто для них психическое здоровье и благополучие – превыше всего.
Я борюсь с психическим заболеванием. Четыре года назад у меня диагностировали пограничное расстройство личности, а ещё я страдаю от сопутствующей депрессии и тревожности. Дошло до того, что дела у меня пошли очень хорошо, а затем я просто потеряла способность держаться на плаву. Я брала отгулы по болезни. Апогей наступил в марте: я пару недель не могла выйти из дома. Сама по себе мысль о том, чтобы отправиться в эту среду, заставляла моё тело закрываться. В буквальном смысле: не-а, не могу уйти.
Деньги у меня были, но времени, чтобы заниматься тем, что мне нравится, не было. Мне не казалось, что я что-то меняю; казалось, что это не мой путь. Я всегда была творческим человеком. Обычно у меня было на стороне что-то, что облегчало однообразие работы с девяти до пяти. Три года назад я создала линию вязаных аксессуаров – в основном шапок, варежек и шарфов, – а ещё я занимаюсь трафаретной печатью.
Я занимаюсь этим полноценно уже четыре месяца, и это – самое лучшее, чем я когда-либо занималась. Я просто до безумия счастлива. Ко мне пришло это новое чувство, которое я называю «застрессованность». Я постоянно застрессована. Я не против быть застрессованной, когда игра идёт по моим правилам.
График у меня относительно гибкий. Теперь я встаю примерно в одно и то же время, вожусь с чем-то, возможно, сажусь и придумываю несколько таких-сяких идей. Затем я могу сходить пообедать с друзьями, а затем вернуться и попробовать снова. Обычно я начинаю креативничать только после того, как остальной мир затихает, а все мои сверстники выходят в Интернет и говорят о своих трудностях.
Оглядываясь назад, я жалею, что, возможно, не повременила ещё несколько месяцев, планируя уход с работы и откладывая чуть больше. Всё это случилось в течение месяца. У меня достаточно финансов, чтобы можно было пойти поужинать с кем-то, если я захочу. Могу ли я отправиться в отпуск? Нет. Но я также никогда не хотела ничего подобного. Я не просто выживаю, всё в порядке, но, когда приходят счета, я думаю: «Гм-м-м, как это образуется?» Но образовывается всегда.
Если дело примет дурной оборот, буду ли я возвращаться и искать себе другую унылую работу? Ладно, это нормально, я этим занималась всю жизнь. Это просто деньги. Если надо, то давай, официантка, ты прорвёшься, но работать на работе, которая уничтожает душу – жизнь слишком коротка для этого.
Шэннон, 32 года
Бывшая журналистка, нынешняя выгульщица собак
Полагаю, я начала сразу после школы журналистики. Я проходила одну неоплачиваемую стажировку за другой, работала на одной низкооплачиваемой работе за другой. Я работала в музыкальном журнале, в свадебном журнале, а также стажировалась на CTV. Я работала ещё в одной компании вроде Groupon. Я просто уныло пахала изо дня в день, и мне это страшно не нравилось.
Последняя компания, на которую я работала, окочурилась, когда я только-только потратила 1400 долларов на новый настольный компьютер. Оттуда всех уволили. Так для меня всё и решилось: мне нужно было зарабатывать деньги, а письмо было дорогой в никуда.
Я занималась выгулом собак в школе, поэтому начала заново. Это немедленно всё изменило. Всё изменилось к лучшему. Я работала ещё с одной женщиной, которая владела компанией. Работать обычно приходилось с десяти до трёх, а зарабатывала я ровно столько же, сколько и письмом. Это окупилось практически мгновенно. Мне платили за количество собак, так что, стоит только привыкнуть к немалой собачьей стае, можно выгуливать больше собак в течение дня.
Давления больше не было, что было очень приятно. Я не хотела давления, и мои дни стали спокойнее. В конце дня я чувствовала себя успешной. Это оставляет время на другие занятия, например, письмо в свободное время. Это не настолько опустошало, как целый день письма, когда я от рассвета до заката просто пялилась в монитор и осознавала, что ничего не сделала.
Азиза, 33 года
Бывший пиар-консультант, нынешняя доильщица коз
Я торчала на рабочем месте в офисе не менее восьми часов в день, чувствуя себя так, как будто бесконечно работаю всю неделю ради всего двух выходных. У меня постоянно не было денег, и я вечно с трудом держалась на плаву.
Каждое утро я очень много занималась сбором сообщений в СМИ, звонками клиентам, а также административной работой. Я поддерживала работу компании и заботилась о том, чтобы клиенты оставались довольны. Бумажной работы было очень много, поэтому название моей должности необязательно показывает, чем я занималась. Мне всегда давали задания, за которые никто больше не взялся, и то, с чем не хотели разбираться другие люди.
Затем я, собственно, сильно заболела. У меня была хроническая болячка, которая упорно возвращалась, а я не могла понять, что это такое. Я начала осознавать, что отчасти дело в моих психологических ощущениях. Я осознала, насколько недовольна – своей жизненной ситуацией в целом и своей работой в особенности. А это было связано с причиной, по которой я заболевала. Я поразмыслила над этим, наверное, месяц или около того и, наконец, осознала, что мне нужно взять быка за рога.
Мне повезло стать участницей льготной программы по социальному страхованию, и сначала я стала путешествовать. По возвращении я поняла, что не хочу жить в городе, и в итоге очутилась на острове Солт-Спринг. Я не знала точно, каков план действий. Я знала, что обожаю фермерство и садоводство, и однажды я как бы случайно набрела на эту козью ферму.
Я взялась за дело, и вышло очень хорошо. Я начала там жить и работать по программе WWOOF и стала чувствовать себя прекрасно реализованной. Этим животным было нужно, чтобы я их кормила и доила, они всегда меня ждали. Для меня это в основном было способностью видеть плоды своего труда. Это было очень просто по сравнению с работой в офисе.
Жизнь за чертой города в небольшом сообществе – это совершенно другой опыт. Деньги у меня были не всегда, но поскольку я жила в сообществе, я могла менять свои вещи или козье молоко на что-нибудь другое. Я чувствовала себя богаче, чем раньше. Полагаю, одним из недостатков было то, что эта ферма явно была не моей. Я жила в чужом доме, по чужим правилам, и это начало сказываться на мне. Я хотела заниматься этим дальше, но отделить своё личное пространство от работы.
Я однозначно считаю, что, если есть сомнения в собственном занятии, нужно идти на риск. Пусть это и не было идеально, это действительно научило меня очень многому о самой себе и о моих ценностях и границах.
Брэд, 40 лет
Бывший кинотехник, нынешний бармен
Будучи техником в киноиндустрии, я работал по 80-90 часов в неделю. Так уж просто работает киноиндустрия – рабочий день длится не меньше 12 часов, а во время съёмок он больше 15-16 часов, и так живут по нескольку недель за раз. Однажды я проработал 32 дня подряд.
На деньги подсаживаются: чем больше часов работаешь, тем больше увеличивается зарплата, тем больше зарабатываешь. В кино всегда извиняются деньгами.
Кажется, дело было в районе третьего дня рождения моей дочери, когда я вернулся домой после нескольких контрактов. Не видевшись со мной несколько недель, она вела себя странно. Она не подбежала ко мне с криком «Папочка!» и со всей той веселухой, которая как бы причитается родителям. Мне это страшно не понравилось, и я захотел что-то изменить.
Мы знали, что хотим владеть какой-то землёй: моя жена обожает лошадей. Мы решили переехать в какое-то место, где наши вложения и доход могут возрасти, поэтому мы переехали из Ванкувера в Мифорд, что в Онтарио. Население – около четырёх тысяч. Стоимость жизни после приезда в сельскую местность Онтарио резко изменилась. Ипотека, продукты – всё дешевле.
Мы до сих пор разбираемся, как всё это работает. Нужно косить очень много травы и ухаживать за огромным количеством земли. У нас есть козы, куры и кролики, но это весело. Я немного продаю яйца, но это не даёт нам огромных денег. Я два вечера в неделю стою за стойкой в местном пабе в городе и, в принципе, не парюсь. Моя жена основала собственную театральную труппу, преподаёт актёрское и исполнительское мастерство, так что она нашла свою нишу.
Если бы мне пришлось к чему-то вернуться или нужно было по-быстрому срубить денег, я бы вернулся в кино. В данный момент у меня не бывает таких же стрессов или проблем – этих постоянных мыслей о завтрашней работе. В моём мозгу есть целый участок, который я больше не использую. Пока что мне нравится то, чем мы занимаемся. Мне нравится работать в пабе. Это, по сути, единственное питейное заведение в городе, лучшая работа, которую я смог найти.
Интервью отредактированы из соображений ясности и стиля.
Следите за сообщениями Сары Берман на Twitter.
