Несмотря на всю её известность, большинство американцев очень мало знают о Гуантанамо-Бей. Спустя полтора десятилетия после 11 сентября она по-прежнему находится за завесой секретности – отдаленная тюрьма на Кубе, куда Америка прислала предполагаемых террористов на неопределенное время без надлежащего судебного процесса.
С 2002 года там находится 779 задержанных – 9 человек погибли в тюрьме, 15 являются несовершеннолетними, и только 9 действительно предъявлено обвинение в преступлении. Барак Обама обещал закрыть Гуантанамо, когда он баллотировался на пост президента в 2008 году. С тех пор 730 заключенных были переведены или переселены в другие страны. Но 41 заключенных остаются, и, если верить угрозам Дональда Трампа снова наполнить Гуантанамо «плохими парнями», в ближайшем будущем их может быть там больше.
Videos by VICE
Под управлением администрации Обамы тюрьма немного ослабила свою скрытую практическую деятельность. Многие аспекты тюрьмы были по-прежнему строго конфиденциальны, но большинству журналистам разрешалось её посещать, предлагая по-новому взглянуть на жизнь изнутри. И в 2008 году, отчасти как отвлекающий маневр, чтобы чем-то занять задержанных, военные начали поощрять заключенных заниматься искусством.
«Сначала был преподаватель искусства», – заявил Эрин Томпсон, доцент кафедры преступлений в сфере искусств Колледжа уголовного правосудия им. Джона Джея. Прикрепленные к полу кандалами в тюремной камере, задержанные проводили время, копируя виды природы, которые взяли из безопасных учебных материалов тюремной библиотеки. Томпсон сказал мне: «Много изображений было из журналов, в том числе «National Geographic».
Некоторые из этих картин выглядят любительскими, со слишком яркими красками и запутанной композицией: тот вид искусства, где бабушки и дедушки увлекаются Бобом Россом, который может рисовать. Но другие детализированы и тщательно нарисованы. Почти все задержанные изображают места, которые, вероятно, не видели, как пляж Новой Англии или мост «Золотые Ворота» на закате. «Несколько ироничным является тот факт, что художники делали ставку на картины центральной части Америки», – рассказал мне Томпсон.
Значительная часть картин, выполненных в Гуантанамо, с годами были уничтожены. В 2013 году, когда около 100 задержанных провели голодную забастовку, военные совершили обыск в тюрьме и изъяли из камер художественные работы и юридические документы. Однако, пару лет назад члены семьи и адвокаты начали тайно извлекать работы искусства из тюрьмы на сохранение.
Как и всё, чему разрешено покинуть территорию Гуантанамо, так и в случае картин их одобряли, а на них ставили печать черными чернилами: «ОДОБРЕНО ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ США», что обозначало их странное происхождение. И впервые, некоторые из этих работ были представлены на выставке под названием «Ода к морю» в Колледже им. Джона Джея в Нью-Йорке.
Выставка предлагает чрезвычайно редкую возможность увидеть работы из Гуантанамо, особенно учитывая, что американские военные запретили картинам покидать территорию. 15 ноября Министерство обороны опубликовало заявление, в котором утверждалось, что работы пренадлежат государству. И, согласно сообщению в газете «Miami Herald» старого репортера Гитмо (Гуантанамо) Кэрол Розенберг, они планируют сжечь то, что осталось в Гуантанамо для того, чтобы разрушить эти жалкие каналы связи между заключенными и общественностью. Вероятно, многие американцы считают это хорошим делом. «The New York Post» побеседовал с несколькими семьями, пострадавшими от событий 11 сентября: они считают художников «Оды к морю» террористами, и возмущены тем, что их работы выставляют.
Однако Алия Хана Хуссейн, адвокат задержанных Гуантанамо Центра конституционных прав не согласна с этим. «[Уничтожение этих работ] – это бессмысленная политика, направленная только на то, чтобы ещё больше лишить человеческих достоинств заключённых, того, чего и так у них мало, и это вызывает беспокойство».
Уроки рисования, благодаря которым были созданы рисунки для выставки, были предоставлены менее опасным задержанным – таким как Джамель Амезиан. Он был отправлен в Гуантанамо в 2002 году, когда пакистанские власти продали его американским войскам, как сообщалось, за вознаграждение. Его отпустили на свободу в 2008 году, но он ждал пять лет, прежде чем, наконец, в 2013 году ощутил вкус воли.
«Работа над искусством представляла выражение чувств по поводу неопределенного будущего: вещей, которых мы лишились и о которых мы мечтали», – отметил Амезиан через Хусейн, которая является членом его юридической команды. «Это помогло. Да, это сняло напряжение, сделало людей менее агрессивными, и красивые предметы вместо тех обыденных вещей заставляют вас видеть глазами художника, и это дает ощущение духовного бегства от тюрьмы».
Амезиан – умелый художник. Его акварели альпийского домика и кораблекрушения были искусно изображены. Кураторы «Оды морю» сказали мне, что он гордится тем, что является одним из лучших художников-заключённых. Амезиан подвергся принудительному переселению в Алжир после освобождения из Гуантанамо, но создание картин стало его первой возможностью восстановить личность в качествко некого другого, чем заключенного.
Смотря на картины, посетители могут ощутить страдания, которым подвергаются мужчины в Гуантанамо. В недавней статье «New York Times» бывший задержанный Мансур Адайфи описал, что как всем известно, тюрьма находится недалеко от воды, но ему никогда не разрешали увидеть её до тех пор, пока в 2014 году не обрушился ураган, что вынудило военных снести брезент, который закрывал вид Карибского моря.
«Мы все смотрели в одном направлении: к морю… Я слышал, как афганский парень, при виде, крикнул «Аллах акбар!», благодарив Бога за чудо моря», – писал Адайфи. «Брезента не было несколько дней, и задержанные начали создавать картины, связанные с морем. Некоторые писали стихи об этом. И все, кто мог рисовать, рисовали море… Море означает свободу, которую никто не может контролировать или овладеть, свободу для всех».
Не все заключённые удовлетворялись морскими пейзажами и цветами. Некоторые из них делали более политические работы, например, изображение Мухаммеда Анси утонувшего Алана Курди, трёхлетнего беженца из Сирии, который умер в 2015 году, пересекая Средиземное море. Немногие из удерживаемых картин вышли за пределы Гуантанамо.
«Если бы эти ребята рисовали изображения того, что с ними случилось, или то, что всё ещё происходит в Гуантанамо, говоря о принудительном кормлении или чего-то подобного, это наверняка не допустили к выставке», – рассказала Алка Прадхан, советник по правам человека Военной комиссии Гуантанамо-Бей. Она добавила, что многие художники боятся высказаться в своих работах. «Думаю, что часть этого – бегство от реальности… Когда они рисуют, они пытаются изобразить вещи, которые делают их счастливыми».
Искусство также является средством преодоления последствий пыток. Аммар Аль-Балучи является подзащитным Прадхан из Гуантанамо, а также одним из пяти человек, обвиняемых в проведении теракта 11 сентября, на основании утверждений о том, что он заказал видеоролики по подготовке к полётам и передал большие суммы денег похитителям в США. Аль-Балучи уже более десяти лет находится в Гуантанамо, после того как он был заключен под стражу на три с половиной года в секретной тюрьме ЦРУ.
«Пока он был там, его, конечно, жестоко пытали» – сказала мне Прадхан, – «он получил черепно-мозговую травму от того, что его толкнули об бетонную стену». Его обливали водой, имитируя утопление. В тюрьме ЦРУ большую часть времени, буквально три года, его лишали сна. Честно говоря, просто удивительно, как он не лишился рассудка, от всего, что пережил».
В отличие от всех других художников «Оды к морю», Аль-Балучи по-прежнему содержится в одиночном заключении в Лагере 7, предназначенном для «особо ценных» задержанных», «так, на самом деле, условно называют парней, которых пытало ЦРУ», – рассказала Прадхан. Аль-Балучи никогда не разрешали посещать художественный класс, и у него нет шанса на проведение судебного разбирательства, но он, однако, является автором многих работ. Его произведение «Головокружение в Гуантанамо» с изображением воронки из главных цветных точек, представляет собой давние физические последствия его пыток. Аль-Балучи рассказал Прадхан, что он видит, когда закрывает глаза во время головокружительного приступа.
«Это для него почти как домашний способ лечения. Это способ изгнания проблем, постоянно возникающих в его голове», – объяснила Прадхан. «Это форма очищения и самолечения. В основном потому, что ему не предоставляют никакого медицинского лечения».
Выставляя картины художников, как Аль-Балучи, на показ не является попыткой возложить вину или отменить грехи с обеих сторон; но для того, чтобы напомнить американцам, что мужчины там тоже люди. «[Аммар] знает, что все, особенно американская общественность, считают его и других монстрами, «нелюдями», – заявила Прадхан. «Правительство провело очень хорошую работу, заставив всех поверить, что это двуличные, злые, плохие парни. Это порядок вещей, обычно, подозревать кого-то в чем-то. Вы обвиняете их в преступлении, но они невиновны до тех пор, пока не доказано обратное, и не проведено судебное разбирательство. Всё не так в случае этих парней».
Шестнадцать лет назад, когда страна приходила в себя после 11 сентября, Америка развернула поспешную кампанию в Афганистане, чтобы искоренить террористов и тех, кто их укрывал. Гуантанамо является побочным следствием той боли, однако это рана, которая исчезает из поля зрения. Она превратилась в центр содержания под стражей кровожадных убийц, но на практике использовалось для удерживания людей, которые виновны или не виновны в чем-либо.
Соотношение заключенных к обвиняемым задержанным подтверждает идею, что тюрьма как устройство удерживания является способом разделить бесконечную и бесцельную войну с террором. Искусство из Гуантанамо – это тихое напоминание о цене человеческой жизни импульсивного наказания.
«Надеюсь, что люди, которые не знают много о Гуантанамо, покинут выставку с действительно тревожными мыслями о том, как долго эти парни были там», – сказала Прадхан. «Реально, ради парней, которые будут оправданы, я помогу людям посмотреть на это и сказать: «Что, чёрт возьми? Им никогда не предъявляли обвинения, и вы хотите сказать, что мы просто удерживаем их? На основании ничего?»
Следите за Карой Вейсенштейн на Twitter.
