С тех пор как бывший президент Мексики Фелипе Кальдерон более десяти лет назад объявил войну наркоторговле, 200 000 человек были убиты, а ещё 28 000 – пропали без вести. Нынешний президент страны, Энрике Пенья Ньето, продолжил эту войну; общая сумма, потраченная на этот проект мексиканскими министерствами юстиции, национальной безопасности, общественного порядка и внутренней безопасности с 2006 года, составила 1,8 триллиона песо (почти 100 миллиардов долларов США). Однако, по данным INEGI (государственного органа, отвечающего за данные переписи населения), лишь в 2016 году около 70 процентов жителей Мексики признались, что не чувствуют себя в безопасности.
Тем временем, как сообщает Национальный опрос о потреблении наркотиков, алкоголя и табака (ENCODAT, на испанском языке), проведённый с 2016 по 2017 год, за предыдущие семь лет потребление наркотиков в Мексике возросло на 47 процентов; 8,4 миллиона человек в возрасте от 12 до 65 лет признались, что хотя бы раз в жизни употребляли нелегальные наркотики. В то время самыми популярными нелегальными наркотиками в Мексике были марихуана (потребление которой возросло с 6 процентов в 2011 году до 8,6 процента в 2016 году), кокаин (с 3,3 процента до 3,5 процентов за тот же пятилетний период) и галлюциногены, потребление которых оставалось стабильным, на уровне 0,7 процента.
Videos by VICE
Камиле * 35 лет . Она живёт в городе в окрестностях Мехико с мужем Эмилио*, наркоторговцем. Оба имени являются псевдонимами, которые VICE использует для защиты их персональных данных.
В каком-то смысле эта пара и то, как они зарабатывают на жизнь, здесь являются нормой: по данным секретаря общественной безопасности Мехико, только в январе 2017 года в городе было около 20 000 мест распространения нелегальных наркотиков. Но Камила пережила вместе с Эмилио достаточно таких эпизодов (и в некоторых из них приняла участие), которые испугали бы и бывалых ветеранов местной наркоторговли. Вот её история.
Я познакомилась с мужем через своих братьев, которые работали вместе с ним в наркобизнесе. Примерно в 2006 году мы начали встречаться, но очень несерьёзно. Он нравился мне, потому что мы были равны и оба были большими весельчаками. Мы обожаем веселиться и дурачиться.
Когда я познакомилась с Эмилио, он переживал чёрную полосу в жизни, распродавал своё имущество, чтобы оплачивать свою зависимость от мета в кристаллах. Узнав об этом, я не захотела бросать его один на один с этим – напротив, это только усилило мою потребность в близости к нему. Я делала ему инъекции и пыталась отправить его в клинику, но он так и не завязал.
Как-то раз я разозлилась и перестала с ним встречаться. Шесть месяцев я не слышала о нём ничего. Когда я снова увидела его на дискотеке, он уже покончил с зависимостью, но денег у него не было. Мы снова сошлись. Это было в 2008 году. Мы поженились, съехались, и он начал работать в Масатлане, приморском курортном городке в западном штате Синалоа.
Связавшись с наркоторговлей, человек, разумеется, начинает рисковать очень многим. Когда мы с Эмилио поженились, за контроль над нашим регионом как раз начали бороться две банды: «Лос Сетас», самый солидный преступный синдикат в стране, действовал в союзе с картелем Бельтран-Лейва против картеля Синалоа (того самого, с которым работал Эль Чапо). В одной из них был мой брат, и он уговорил Эмилио работать вместе с ним. Дал ему территорию – площадь в одном городке в Синалоа, где он ведал учётом товара и управлял продажами.
Из-за стычек между картелями нам каждые три месяца приходилось переезжать в новый дом. К нам не мог приехать в гости никто из других родственников, и мы уходили из дома, лишь будучи уверенными, что за нами никто не следует.
Мы были, по сути, под замком в том доме; никто не знал, что мы там живём, и вообще. Более того, у конкурирующего с нами картеля были мои фото, и его люди за мной следили. Осознав это, я стала обращаться к мужу, чтобы он говорил мне, куда идти. Я оставалась на одном месте, пока он общался с кем-нибудь, чтобы понять, кто может за мной следить. Поскольку Эмилио не выходил из дома, чтобы на него не начали охоту, там решили найти его через меня. Из соображений безопасности мне всегда приходилось заботиться о том, чтобы за мной никто не следовал до дома.
К январю 2010 года я забеременела, но товары перевозила я, поскольку мой муж не мог выходить из дома. В конце концов ситуация начала улучшаться, хотя нам всё-таки приходилось регулярно переезжать. Затем конфликт обострился, и все подчинённые моего мужа были убиты. За два дня до рождения моей дочери у него похитили телохранителя. На рассвете в тот день, когда она родилась, мы нашли его повешенным на мосту.
Эмилио пришлось переехать в штат Наярит, а затем – в Мехико. Всего через неделю после кесарева сечения мне пришлось доставлять товар и деньги его новым подчинённым на такси, с дочерью на руках, в ужасе – ну, вы себе представляете. Я была одна дома с сыном и новорождённой дочерью. Спустя год после рождения дочери, в январе 2011 года, я уехала в Мехико вместе с Эмилио.
Я вообще не думала об опасности. Сейчас я оглядываюсь назад и говорю: «Ох, да как я на это решилась? Я же была жутко уязвима».
Когда мы переехали в Мехико, Эмилио постарался не повторять ошибку. На заработанные деньги он создал законный бизнес. Он открыл два зала игровых автоматов. Но в июле 2011 года его похитили, и почти все наши деньги ушли на выкуп.
После спасения Эмилио мы начали спать в игровом зале, потому что боялись отправляться в ту квартиру, в которой жили. Так мы провели года четыре, с тех пор как мы поженились и до рождения нашей второй дочери в 2013 году – том же году, когда Эмилио начал возить наркотики в Мехико.
В браке с наркоторговцем прекрасно то, что никогда ни в чём не нуждаешься. Эмилио даёт мне всё. На день рождения он подарил мне 100 000 песо (около 5400 долларов), но лучший подарок, который я от него получила, – это моё жилище. И что бы я ни захотела, стоит мне сказать об этом, как он мне это даст.
Вы в самые трудные годы своей жизни, возможно, не могли сходить куда-то на выходные, потому что потратили все деньги на аренду жилья. А я? Я не могла сводить дочерей на пляж, потому что должна была думать о том, во сколько это нам обойдётся. Теперь же я езжу то туда, то сюда… покупаю всё что хочу. Я по жизни не тревожусь и не сижу сложа руки.
Я говорю мужу: «Ты как хочешь: чтобы первой эти новые туфли обула кто-то другая или чтобы я успела выгулять их раньше?» Он меня совершенно не ограничивает. Если я говорю: «Я хочу это», он соглашается. Но я также стараюсь не быть тиранкой и не вредить семье своими тратами, а семья для нас важнее всего.
Помимо заботы о семье, я помогаю Эмилио с бухгалтерией. Он не очень организованный. Я занимаюсь инвентаризацией, слежу за тем, кто и сколько ему должен, и записываю, кому он отдаёт товар.
Я – единственный человек, который управляет его деньгами. Его брат тоже в этом бизнесе, и он передаёт деньги мне. Мне нужно готовить отчётность по новым поставкам, которые прибывают каждый день, и быть готовой потребовать у должников. Также я проверяю кошельки клиентов, чтобы уменьшить вероятность кражи.
Если пропадает десять граммов товара, нам приходится возвращаться на склад и выяснять, где ошибка. На прошлой неделе я закончила бухгалтерию только в 3 часа утра, а ведь на неё уже и так пошёл целый день. Это хаос. Мой муж вообще не притрагивается к отчётности и говорит, что за всё надо платить и мне тоже нужно вносить свой вклад.
Люди нами пользуются. Они всегда хотят поживиться нашими заработками и всегда готовы нас охаять. Они никогда не радуют нас или нашу семью какими-то добрыми словами.
Раньше меня ненавидели подчинённые Эмилио, потому что я не покрывала замеченных ошибок. Когда люди ведут себя плохо, я должна сообщать об этом мужу, потому что, если это не пресечь, то вас начнут считать за дурака. Однажды мой муж потерял 400 граммов кокаина, который обошёлся нам в 100 000 песо. Вот так просто: вот они были, а на следующий день исчезли. А кто их взял? Кто знает.
В другой раз я начала всё подсчитывать: 80 минус 10 граммов равно 70 граммов, а подчинённый записал всего 50 граммов кокаина. «Тут ошибка», – сказала я мужу. У этого сотрудника оказались целых четыре страницы документации с кучей всяких хитростей и подлогов.
У Эмилио чуть сердечный приступ не случился. «Не зевай», – предупредил он. Тяжело, когда приходится следить за всем подряд, чтобы тебя не облапошили.
У нас с Эмилио бывали проблемы в браке из-за родственников. Они очень любопытные, а если они ищут проблем на свои головы, мне лучше от них отмежеваться. Я всё ещё молюсь за них каждый день – просто предпочитаю ничего о них не знать.
А ещё есть другие женщины и связанные с ними сплетни. Как-то раз мне позвонил с частного номера какой-то парень и заявил, что Эмилио в гостинице с другой женщиной. Я позвонила ему на мобильный; он не ответил. В конце концов он таки ответил, и я поняла, что он на мотоцикле, поэтому чёрт его знает, что там происходило. Я стараюсь не смущаться, да и мне тоже хочется повеселиться. В целом он обращался со мной хорошо, поэтому я сказала: «Делаешь ты сейчас что-то или нет, но меня этим не смутить. Я просто выясню то, что должна знать».
А ещё люди вечно истерят. Они боятся выходить куда-то с нами или проводить с нами время, так как побаиваются, как бы мы не принесли несчастье. Поэтому я больше ни с кем не общаюсь. Если я спокойно болтаю с нашим соседом, он непременно начинает спрашивать, чем мы занимаемся, и интересоваться нашими расходами. Если дать людям такую возможность, то они начинают по-своему делать выводы. Лучше просто здороваться – и всё. Мы говорим, что продаём одежду, и больше ничего.
У меня есть подруги – жёны друзей Эмилио, – но я ни одной из них не доверяю. Их зависти я боюсь больше всего.
Дочерям я говорю, что их папа продаёт кроссовки и одежду. Судя по всему, моя дочь как-то раз в школе сказала, что её отец продаёт ветки сушёных растений. Она видела наш товар, но я всегда говорю ей: «Не говори ничего о том, что видишь [дома], потому что это очень опасно, из-за этого твой папа может сесть в тюрьму».
В будущем мне бы хотелось открыть магазин одежды в качестве плана Б. Эмилио хочет переехать на север Мексики вместе с моим отцом – хочет окончательно уйти из наркоторговли. Он планирует покупать квартиры и сдавать их в аренду, а может, открыть ресторан морепродуктов или даже франшизу. Но я сомневаюсь, что он начнёт серьёзно задумываться об уходе, прежде чем станет так же худо, как было в 2008-м. Я бы скорее хотела (тысячу раз, в любой день недели!), чтобы он просто ушёл на покой и оставил всё это в прошлом, и не хотела бы, чтобы он подвергал себя опасности каким-то образом или с ним случилось что-то ужасное. Для меня моя семья важнее всего на свете. Если он, мои дети и я сама оказываемся в опасности, то всё это – деньги, материальный достаток – теряет смысл.
Данный рассказ отредактирован из соображений длины и ясности.
Впервые эта статья была опубликована на VICE MX.
